дон-батон
27.07.2011 в 17:01
Пишет Гордыня чеширит Соню в чашке:Автор: Гордыня
Заказчик: ~ОТРАЖЕНИЕ НЕБА~
Заявка: Гилберт/Оз. Нулевая глава. На остановке. Бессмысленные споры, сонливость, вчерашняя газета и кончающиеся папиросы.
Небо только-только достигло самой глубины своего ночного цвета, а в это время года это, между прочим, едва за полночь. От лета осталось ещё полноценных три недели но ночь уже необъяснимо осенняя, не просто прохлада, а вот именно с этим запахом осеннего тлена в самых резких потоках воздуха. Этот ветер вселяет в их сердца беспокойство. Хочется всё время спешить, стремится, не оглядываться. С их целью, наверное, это и к лучшему, но всё же приходится учится терпеливости и ожиданию.
Оз прячет зевок в руку и поудобнее пытается устроится на лавочке, кутаясь в плащ напарника. Спать хочется немилосердно, но всё же сон не идёт в такой обстановке. «Неженка» - усмехается исправно посылаемый после этого в далёкие края Гилберт, но выбора у них от этого не больше. С огорчённым вздохом из пачки вытряхивается одна из последних папирос, тьму ненадолго разгоняет крохотная искорка, шумный вдох, затем мужчина запрокидывает голову к небу, придерживая одной рукой шляпу. Оз рядом всю ночь ворочается, то прислоняется, то вскакивает вообще на ноги и тоже всё больше в небо смотрит, считает звёзды и требует про них что-нибудь рассказать. Гилберт астрономией увлекается не больше чем вышиванием крестиком, а потому приходится выдумывать. Его слушают так, как и желать нельзя, тоесть, внимательно, и не перебивая. После морщят аккуратный носик и лукаво щурясь, заявляют: «врёшь», и Гилберт спокойно соглашается: «вру». На том и успокаиваются, а звёзды всё бледнеют и вскоре рассказывать уже не о чем, Оз щурится в сизоватом утреннем мареве и выуживает давно уж присмотренную газету, которую кто-то забыл здесь на лавочках. Щурясь, он вчитывается в уже не самые свежие новости, а небо всё светлеет, читать всё легче, чтиво неожиданно не отбирают и, дочитав последнюю страницу, он понимает почему. Гилберт то всюду заснуть может, было б желание. Ему возвращают плащ, заботливо укрыв, отнимают из цепко держащих почти дотлевшую папиросу (во рефлекс-то) затягиваются, прогоняя ненадолго остатки собственной сонливости и тушат о край бака. До первого поезда ещё часа полтора.
URL записиЗаказчик: ~ОТРАЖЕНИЕ НЕБА~
Заявка: Гилберт/Оз. Нулевая глава. На остановке. Бессмысленные споры, сонливость, вчерашняя газета и кончающиеся папиросы.
Небо только-только достигло самой глубины своего ночного цвета, а в это время года это, между прочим, едва за полночь. От лета осталось ещё полноценных три недели но ночь уже необъяснимо осенняя, не просто прохлада, а вот именно с этим запахом осеннего тлена в самых резких потоках воздуха. Этот ветер вселяет в их сердца беспокойство. Хочется всё время спешить, стремится, не оглядываться. С их целью, наверное, это и к лучшему, но всё же приходится учится терпеливости и ожиданию.
Оз прячет зевок в руку и поудобнее пытается устроится на лавочке, кутаясь в плащ напарника. Спать хочется немилосердно, но всё же сон не идёт в такой обстановке. «Неженка» - усмехается исправно посылаемый после этого в далёкие края Гилберт, но выбора у них от этого не больше. С огорчённым вздохом из пачки вытряхивается одна из последних папирос, тьму ненадолго разгоняет крохотная искорка, шумный вдох, затем мужчина запрокидывает голову к небу, придерживая одной рукой шляпу. Оз рядом всю ночь ворочается, то прислоняется, то вскакивает вообще на ноги и тоже всё больше в небо смотрит, считает звёзды и требует про них что-нибудь рассказать. Гилберт астрономией увлекается не больше чем вышиванием крестиком, а потому приходится выдумывать. Его слушают так, как и желать нельзя, тоесть, внимательно, и не перебивая. После морщят аккуратный носик и лукаво щурясь, заявляют: «врёшь», и Гилберт спокойно соглашается: «вру». На том и успокаиваются, а звёзды всё бледнеют и вскоре рассказывать уже не о чем, Оз щурится в сизоватом утреннем мареве и выуживает давно уж присмотренную газету, которую кто-то забыл здесь на лавочках. Щурясь, он вчитывается в уже не самые свежие новости, а небо всё светлеет, читать всё легче, чтиво неожиданно не отбирают и, дочитав последнюю страницу, он понимает почему. Гилберт то всюду заснуть может, было б желание. Ему возвращают плащ, заботливо укрыв, отнимают из цепко держащих почти дотлевшую папиросу (во рефлекс-то) затягиваются, прогоняя ненадолго остатки собственной сонливости и тушат о край бака. До первого поезда ещё часа полтора.